Konstantin Kukushkin: Кcтати никогда не задумывался, почему в Лугандониях ихтамнеты ходят с паспортами в атаку. А всё просто - чем быстрее докажешь что россиянин, тем больше шансов что тебя заберут на обмен а не добьют прикладом.
Лук грамотно зриває покрови про флешмоб:
Итак, флешмоб зародился в Украине (а конкретно – в Киеве), быстро раскрутился, и к нему стали присоединяться московские подданные. Теперь следите за руками.
Через некоторое время,
флешмоб с хэштегом #янебоюсьсказать начал называться российско-украинским. Еще через некоторое время появилось два хештега: #янебоюсьсказати и #янебоюсьсказать.
А дальше, сквозь всю эту половую муть, наконец-то, совершенно предсказуемо, вылезло гнусное ебало «мыодиннарот»
"Женщины, которые не боятся. Украину и Россию объединил флешмоб в социальных сетях — #яНеБоюсьСказати"
В этом месте цель написания трогательных эротических воспоминаний, которая была мне была непонятна «во-первых», «во-вторых» и «в-третьих» стала ясна, шо божий день.
Российские СМИ палятся сами.
«Что касается отношений России и Украины, то на самом деле женские организации Украины и России объединены давно, они всегда сотрудничали. Мы солидарны друг с другом по общечеловеческим позициям. Противоречий между женщинами нет: проблема одна, поэтому все так сразу включились.»
Вот и приехали.
Конечная цель этого «флешмоба» – прикрываясь лозунгами о борьбе с насилием, реанимировать труп «одиннарота» и «Россия и Украина снова вместе». Ты их в дверь – они в окно, ты их в окно – они в дымоход. Ты их в дымоход – они из унитаза. Слил воду – лезут через интернет.
Путинскую власть часто сравнивают с фашистскими режимами первой половины 20 века.
Безусловно для этого есть серьезные основания.
Однако существует и принципиальная разница.
Фашизм был попыткой консервативной революции. Его лидерами стали экстремисты и популисты, ведущие за собой массы. Они проводили радикальные преобразования, призванные остановить либерально-демократическую модернизацию традиционного общества. Массы, болезненно переживавшие крах старого миропорядка, пошли за фашистами в надежде вернуться в патриархальный добуржуазный «рай». Относительно современный пример консервативной революции — исламская революция в Иране.
Путин, в отличие от Муссолини, Гитлера или аятоллы Хомейни,
никогда не был революционером, радикалом или лидером народных масс.
Мелкий шпион, а затем коррумпированный чиновник, он не способен был возглавить никакую революцию, даже консервативную.
Путинский проект не революционный, а охранительный. Цель его - не консервативная революция, а поддержка никуда не ушедшей из жизни российского общества архаики.